Жизнь вместо смерти
В 1946 году Иосиф Прут возглавлял бригаду писателей-фронтовиков, которые отправились для встреч с читателями на Дальнем Востоке. Однажды назначенную встречу пришлось отменить. Надо заметить, что в те годы встречи писателей с читателями строго контролировались партийными и другими органами. Но Иосиф Прут самовольно отменил большую и важную встречу. И вот почему. Ему позвонил старый фронтовой товарищ, командир одной из дальневосточных воинских частей, и сообщил, что в офицерском клубе будет закрытый просмотр документального заграничного фильма «Смерть Риббентропа».
— Вам, писателям-фронтовикам, было бы чрезвычайно интересно посмотреть фильм. К сожалению, у нас разрешение только на один сеанс, — сообщил командир в конце
Читать далее
Кто поставил телефон М.Ардову?
Михаил Ардов, сын писателя Виктора Ардова, вначале работал корреспондентом ТАСС, но под влиянием Анны Ахматовой закончил духовную семинарию и стал священником. Издал несколько книг и вступил в Союз писателей.
В конце семидесятых годов его, тогда еще не члена Союза писателей, приняли в писательский кооператив. Когда дом был заселен, то на сто квартир было выделено лишь десять телефонных номеров. Правление кооператива хорошо относилось к Михаилу Ардову и решило поставить телефон в его квартире. Особенно ходатайствовал старый приятель Ардова, заместитель председателя кооператива Евгений Нечаев.
Один из членов правления ЖСК, встретив Ардова, сказал:
— Ты хотя бы спасибо сказал
Читать далее
Инстанциям не до смеха
Драматург В. Строкопытов заключил договор с Министерством культуры РСФСР на создание комедии. Он написал пьесу, принес ее в министерство, но там комедия кому-то не пришлась по вкусу. Драматургу велели вернуть аванс, но тот давно пошел на угощение друзей. Тогда министерство подало в суд иск о принудительном возврате аванса.
Судья спрашивает Строкопытова:
— Объясните суду, почему вы не смогли написать комедию?
— Извините, но я комедию написал и сдал ее в срок.
— Так в чем же дело? — добивался истины судья.
— А в том, что я не смог рассмешить четырнадцать инстанций.
Читать далее
Экзамен для профессора
Профессор Геннадий Николаевич Поспелов, родной брат секретаря ЦК партии и одного из ее главных идеологов, был грозой для студентов МГУ и Литературного института. Он наверняка считал, что его курс «Введение в литературоведение» важнее самой литературы. Впрочем, он блистательно знал русскую литературу ХIХ века. У него была привычка во время экзаменов доставать из необъятного портфеля бутерброды, бутылки с кефиром, фрукты и, набив рот, вести диалог с экзаменуемым. Для многих это было смешно еще и потому, что профессор беспощадно вколачивал в неподатливые студенческие головы природу комического по Чернышевскому: несоответствие претензии на значительность и ничтожность истинного содержания.
Как-то Поспелов успел вытащить
Читать далее
Истинный поэт
Злые языки поговаривали, что, попав во время войны в окружение, Д. избавился от всех документов. Советский поэт, большевик, еврей — попадись он в руки немцев, ему бы не сдобровать…
Но он вышел из окружения. Смершевец стал его допрашивать.
— Кто вы?
— Я орденоносец поэт Д., — последовал ответ.
— Где ваши документы?
— Потерял в бою.
— Чем вы можете доказать, что вы действительно Д.?
— Стихами!
Смертельно уставший смершевец вяло махнул рукой, мол, валяй. Д. приступил к чтению отдельных стихов,
Читать далее
«Вижу, вижу…»
Цезарь Солодарь главную известность снискал на ниве борьбы с сионизмом. После выхода книги «Горькая полынь» многие писатели фактически объявили ему бойкот. И вот на его шикарную дачу в Красной Пахре приехал секретарь Союза писателей СССР, главный редактор «Огонька» Анатолий Софронов.
Погода была мерзкая: шел дождь. И прибытие высокого гостя могло пройти совершенно незамеченным. Солодарь ходил с Софроновым по веранде, но, как назло, никого на улице не было и не было. Вдруг появился Зиновий Гердт с бидоном — шел в магазин за молоком.
-Зяма, Зяма, Зяма! — обрадованно закричал Солодарь.
— Вижу, вижу, вижу!
Читать далее
Беспардонность
Русский эмигрант первой волны – Зиновий (Зоря) Жюдовиси (Юдович) страстно полюбил в тридцатые годы прошлого столетия молодую француженку. Это был многолетний, бурный и красивый роман.
Зиновий Александрович очень любил Россию, принимал в парижском доме и на своих виллах под Парижем и на Корсике многих деятелей советской культуры, космонавтов, солистов Большого театра, ученых, врачей, дипломатов… Разбогател он на торговле советской нефтью, был одним из богатейших людей Франции. Во время войны со своей женой Мурочкой, как ее звали в семье, участвовал в Сопротивлении, имел французские награды. В том числе и орден Почетного легиона.
Прошли десятилетия, и роман,
Читать далее
Напиток, не признающий субординации
Было принято снаряжать и посылать огромные писательские бригады по разным поводам по всей стране. Само собой разумеется, что поездки по ленинским местам по своему значению приравнивались почти к хаджу. Писатели таким образом демонстрировали свою приверженность к бессмертному ленинскому делу. Особенно был популярен шушенский маршрут.
Ежедневно приобщение к святым ленинским местам заканчивалось в одном из околошушенских колхозов или совхозов основательным застольем. В одном из совхозов вместо водки на столах стояли огромные четверти с самогоном, пить который полагалось стаканами. Руководитель писательский бригады Борис Ласкин обратился к директору совхоза с просьбой разъяснить, куда ударяет это зелье — в голову или
Читать далее
Варум-Дарум
Писательская группа заканчивала туристическую поездку по Венгрии. Накануне отъезда в Москву все собрались у руководителя группы Бориса Ласкина. На стол выставили последний «НЗ»: три бутылки водки, две банки тушенки и столько же баночек черной икры. Но пить было не из чего. Один из писателей вызвался помочь. Он позвонил в ресторан отеля и на отвратительном немецком языке попросил принести пятнадцать пустых рюмок.
Спустя некоторое время в номер постучали, открылась дверь и на пороге появился официант с подносом, на котором стояло пятнадцать рюмок, наполненных паленкой. Увидев это, Ласкин вначале онемел, поскольку ни у кого не было ни единого форинта,
Читать далее
Писатель позатрИкал
Писатель-сатирик Борис Ласкин, автор популярных песен «Три танкиста» и «Спят курганы темные», был как-то приглашен в Макеевку, поскольку его «Курганы…» стали гимном города. Как и положено, его встретили, поселили в гостинице и предупредили, что завтра в шесть утра за ним заедет машина. Ласкин почти не спал, очень волновался, облачился в белоснежную сорочку, надел красивый галстук, новый твидовый пиджак и застыл в ожидании.
Ровно в шесть утра раздался стук в дверь, и его повезли на шахту. Там его обнял и расцеловал директор шахты, человек огромного телосложения и отменного шахтерского здоровья. В кабинете он сообщил Ласкину, что выступление состоится
Читать далее