Одиннадцатая часть (Новорусская история)

Начало акции, а та была первой, было положено, как и все другие важнейшие операции, на южной даче Вована. Опасаясь прослушки, хозяин говорил о деле или в закрытой глухой комнате, защищенной от радиоэлектронных методов разведки, или на аллее из пальм, по пути к морю. На аллее и в пляжном домике стояли глушилки, обеспечивающие абсолютную секретность делового разговора.

Вован был в одних плавках, медленно переставлял сухие старческие ноги, шаркая пляжными тапочками по красной гранитной крошке, и явная или еще только надвигающаяся немощь чудовищно контрастировала с его указаниями, похожими на месть старого, отвергнутого любовника. Между прочим, на груди поблескивал золотой крестик

Начало акции, а та была первой, было положено, как и все другие важнейшие операции, на южной даче Вована. Опасаясь прослушки, хозяин говорил о деле или в закрытой глухой комнате, защищенной от радиоэлектронных методов разведки, или на аллее из пальм, по пути к морю. На аллее и в пляжном домике стояли глушилки, обеспечивающие абсолютную секретность делового разговора.

Вован был в одних плавках, медленно переставлял сухие старческие ноги, шаркая пляжными тапочками по красной гранитной крошке, и явная или еще только надвигающаяся немощь чудовищно контрастировала с его указаниями, похожими на месть старого, отвергнутого любовника. Между прочим, на груди поблескивал золотой крестик с брильянтом – как все зэки он считал себя глубоко верующим, хотя брильянтик, прилаженный к нательному знаку принадлежности к христианству, указывал на тяжкий грех гордыни, а не на смирение и упование на волю Спасителя.

— Не христианское дело продавать ближних своих, — осторожно, как бы вслух думал, высказал сомнение Бульдозер.

— Каких ближних? — взъярился Вован. — Они профуратки покоцанные, биксы, в лучшем случае – бидки, — разошелся он, перечисляя разновидности женщин легкого поведения. — Ты еще хочешь сказать, что мы их лишаем материнства, разбазариваем генофонд? Как говорится в ихней рекламе — «Ты этого достойна!» Вот именно, они этого достойны. Вот и почисть панель, девахи 96-пробы для бедуинов сойдут. Вообще у многих баб всё на лохматке основано. Они только и способны своими манилками трясти — вот где собака порылась. Герла в норме не клюнет на забугорную манюху, в поте лица дома будет добывать свою мантулу. Так что не нюнься, бизнес есть бизнес, аморалки тут никакой, напротив, чистилище генофонда. Пусть за бугром они попортят им родословные, а не нашим козлотурам. Усёк?

Испытывать судьбу он не стал, усёк. С тяжелой душой раскинул по эсэнговью силки для легкомысленных дур. Вован подготовил коробочку, то есть корабль, погрузили на него секс-рабынь и готовы были сняться с якоря, как вдруг одна девица, почуяв неладное, выбросилась за борт и поплыла к берегу. Ее, увязанную веревками, как труп подняли на борт, и вскоре коробочка перешла на полный вперед, а капитану своего катера Бульдозер дал команду возвращаться на берег. И вот теперь одна из секс-рабынь, вырвалась все-таки из забугорного плена, явится к нему в купе?

«Нет, это не она», — твердо велел он себе не комплексовать и опять приложился к бутылке. И тут же заопасался своего запития – такое у него случалось, пил по несколько суток, виделся лишь с начальником охраны, пополнявшим запасы спиртного и съестного. Это нельзя было назвать запоями, у Бульдозера отсутствовал алкогольный ген. Он заливал душевные терзания и стенания изнасилованной совести, надеясь приглушить их алкоголем, уповая на то, что где-то у него что-то закоротит, пробки не перегорят совсем, но внутреннее напряжение если не исчезнет, то окажется в щадящих пределах. И наступит долгожданная разрядка, мир с самим собой хотя бы на время похмельного синдрома, приправленного покаянием за непотребное транжирование такого дорогого времени.