Что такое либерал — кто такой консерватор?»

В уже цитированном нами симпозиуме «Рональд Берман выразил широко раз­деляемую неоконсерваторами точку зрения, когда заявил, что культура и искусство Запада 60-х годов были всецело сфокуси­рованы на псевдоэстетском самопроявлении «Я», а отнюдь не на каких-либо общественных ценностях всеобщего смысла и зна­чения. Культура и искусство 60-х годов были объявлены им «стихией чувств» и «морального релятивизма». По мнению другого консервативного литератора, современные западные писатели, художники и интеллектуалы повторяют судьбу леген­дарного Фауста, продавая свою душу «дьяволу чувственности и пермиссивности» и тем самым способствуя дальнейшему кризису интеллектуально-художественной элиты и углублению «бездуховности века». Наконец, традиционный консервативный антиинтеллектуализм здесь проявился уже и в расширительной трактовке контркультурных тенденций в западной культуре и искусстве, истоки которых стали усматриваться во «враждебной культуре интеллектуалов XIX века» и тенденциях критическо­го реализма того времени. Как видно, «новые» консервативные критики контркультуры, заявившие о себе с начала 70-х годов, в значительной мере по­вторяют традиционные консервативные аргументы и тезисы. Но есть здесь, действительно, и своя «новизна». Дело прежде всего в том, что, несмотря на обилие критических разоблачений и инвектив, раздающихся «справа», в начале 70-х годов нельзя было не отметить некоторой сдержанности и даже молчания тех сторонников контркультуры, которые как будто бы прими­рились со своим поражением. Отмечая этот факт, их консерва­тивные оппоненты провозгласили не только крах политического движения «новых левых», но и кризис самой идейной основы контркультуры. В этой-то связи на первый план «новой» кон­сервативной критики сегодня и выступает попытка переосмы­слить сущность и значение контркультурных тенденций 60-х го­дов, по-новому взглянуть на радикальные течения в западной политике, культуре и искусстве. Быть может, самое характер­ное в этой критике — использование особым образом истолко­ванных категорий эстетики как новых аргументов, обличающих любой социальный протест.