Гуманистический тезис

Непоследователен и несостоятелен также гуманистический тезис Цомака. Он выдвигает принцип общечеловеческого гуманизма, чуть ли не христианскую заповедь многотерпения и любви. Его герой Мазай отличается именно этим бесформенным, всепрощающим гуманизмом. Не случайно он в тоскливые дни вынужденного тюремного безделья предается бесплодным мечтам и приходит к признанию. бога. Не официального, проповедуемого с церковной кафедры боженьки, нет. В его душе возникло какоето неясное и невыразимое «сознание божества». «Одевшись в культы, в обряды, думает он, в застывшие догматы, она стала уже грубой ходячей разменной монетой, потертой, побледневшей. Вечно юной, вечно творимой, как любовь, должна быть религия. Религия это интимное чувство, нежная интимная радость, интимная печаль, интимная тоска. Как перед святыней, затыхает перед ней суета мирская; в молчании слышит душа чудную мелодию божественной арфы. Не в устах людей, не в обрядах и в вероучениях, не под вечно мелющим жерновом людского рассудка, в глубоких невыразимых тайниках сердца истинная храмизна религиозности».

Он с уважением относится к вере крестьянинааграрника, товарища по борьбе и по тюремной камере. И это понятно. Он против издевательства над сумасшедшим заключенным. Это тоже понятно. Но когда писатель заставляет его признать бога, божественное начало в форме некоей непонятной, вселенской силы, разлитой повсюду, объединяющей все земное и подзведзное, то это отдает мистицизмом.

Мазай гуманист, и если отбросить его неясные представления и неясную веру в некую божественную силу, то его образ, безусловно, положителен. Но окружающие не видят ни друг в друге, ни в Мазае, своем кумире, человеческой индивидуальности. Они поступили с ним жестоко, объявив его сумасшедшим за разговоры о боге и божественном. Он вынес изза них невообразимые мучения в палате умалишенных арестантов. Но, возвратившись в камеру заключенных, он простил им все и, как ни в чем не бывало, вновь возглавил их, увлек чтением газет и журналов, спас их от бесполезной траты сил и нравственного опустошения во взаимной вражде и пустых спорах.