Извращение прогрессив­ных элементов контркультуры

В следующем параграфе мы подробнее рассмотрим те кон­кретные формы, которые приобретало при их включении в систему буржуазного искусства. Появление здесь произведений, тяготею­щих к реалистическому рассмотрению конфликтов, чаще всего было результатом вольных или невольных компромиссов, когда сочувственное отношение к представителям контркультуры вы­ступало в форме псевдобесстрастного отражения ряда объектив­ных событий или художественных вариаций на традиционные мотивы.

Вместе с тем продвижение по иерархии официальной куль­туры для самого произведения отнюдь не безопасно. Говоря о сценической судьбе драмы негритянского драматурга Чарлза Гордона «Здесь нельзя стать человеком» (в 1969 году она была показана на офф-Бродвее, а в 1971-м поставлена самим автором на Бродвее), Ф. Боноски подчеркивал: «Спектакль, попавший с окраины на Бродвей, непременно что-то выигрывает, и этот вы­игрыш— деньги. Но, увы, он также непременно что-то теряет, и эта потеря — правда. Стоит ли выигрыш потери, вот в чем вопрос» . Сказано, быть может, чрезмерно категорично — жиз­ненная правда сохраняется и в иных бродвейских спектаклях (вспомним, что именно на Бродвее на рубеже 50—60-х годов бы­ла поставлена знаменитая пьеса Лорен Хенсбери «Изюминка на солнце», ознаменовавшая «прорыв» гуманистической трактовки расовой проблемы к широкому общественному звучанию),— но весьма прозорливо.

Ведь даже «Беспечного ездока» нельзя считать выражением принципов контркультуры — необходимым исходным моментом для ее «чистого» проявления остается выход за рамки «систе­мы», как системы капиталистической промышленности, так и буржуазной системы ценностей. В этом смысле контркультура в искусстве возможна только за пределами официального худо­жественного производства, либо, в самом крайнем случае, где-то на его границах.