Почти по стопам Хлестакова

Александр Поповский всю свою литературную деятельность посвятил описанию жизни ученых. Однажды он пришел к Николаю Федоровичу Гамалее и высказал желание очередную книгу посвятить развитию микробиологии и эпидемиологии. Николай Федорович рассказал Поповскому следующую историю.

Во время войны его институт эвакуировали в Среднюю Азию. Местное руководство изучило биографию ученого и сделало невероятное открытие: помимо всех прочих званий Гамалея был еще почетным академиком. А кроме него это звание имели лишь два человека — Сталин и Молотов. На всякий случай местное руководство создало ему условия как третьему человеку в государстве. Надо сказать, что за годы войны Николай Федорович привык к роскоши, к

Александр Поповский всю свою литературную деятельность посвятил описанию жизни ученых. Однажды он пришел к Николаю Федоровичу Гамалее и высказал желание очередную книгу посвятить развитию микробиологии и эпидемиологии. Николай Федорович рассказал Поповскому следующую историю.

Во время войны его институт эвакуировали в Среднюю Азию. Местное руководство изучило биографию ученого и сделало невероятное открытие: помимо всех прочих званий Гамалея был еще почетным академиком. А кроме него это звание имели лишь два человека — Сталин и Молотов. На всякий случай местное руководство создало ему условия как третьему человеку в государстве. Надо сказать, что за годы войны Николай Федорович привык к роскоши, к тем невероятным возможностям, которыми он успешно пользовался. Вернувшись в Москву, продолжил свою научную деятельность в обычных условиях.

Поповский недоуменно спросил:

— Позвольте, а какая, в сущности, разница между академиком и почетным академиком?

— Э-э, батенька, такая же, как между государем и милостивым государем.

Задуманная книга не была написана.