Противопоставление труда и удоволь­ствия

И здесь вновь всплывает то же, которое было характерно для Маркузе, причем торжество наслаждения и удовольствия, в нынешних условиях заключен­ного в резервацию искусства, мыслится возможным лишь как десублимация культуры, как ликвидация «репрессивной аполлонической культуры» — цензурного барьера, стоящего на пути свободного и игрового самопроявления человеческих чувственно­эстетических способностей. Поскольку «труд есть сублимирован­ный Эрос», он несет с собой страдание; «инстинкт жизни, или сексуальный инстинкт, требует иного рода деятельности — та­кого, который по контрасту с нашим нынешним образом жизни может быть назван только игрой» ,— пишет Браун. Иначе гово­ря, игра художественного воображения должна стать «реаль­ным» фактором общественной жизни. Политическое, психическое и телесное раскрепощение чело­века создаст, по мнению Н. Брауна, предпосылки для перехода к новому • этапу в эволюции человеческого рода. Новый тип человеческой личности не будет знать господства «Я» и «сверх — Я» над бессознательными влечениями. Известный западный историк философии Дж. Пассмор на­звал «учение» Н. Брауна «новым мистицизмом» и указал на его внутреннее родство с мироощущением молодежной контр­культуры, появление которой он воспринял как симптом «буд — дизации» европейского сознания. По его мнению, религиозно­мистическое направление в контркультуре «ослабило научный дух и способствовало распространению оккультизма, артисти­ческого эксгибиционизма и всевозможного шарлатанства». Действительно, Н. Браун называет своими идейными предшест­венниками знаменитых мистиков прошлого — Франциска Ассиз­ского, Якова Беме, Вильяма Блейка и других. Сознание, утверждает он, разделяет людей и отличает их друг от друга как «индивидуальности», тогда как телесная при­рода одна у всех. Это исходное телесное единство, по его мне­нию, обусловливает возможность установления так называемых «нерепрессивных», неантагонистических человеческих отноше­ний, «принципа братства». Возвращаясь к античной идее андрогина — мифологического двуполого существа, Н. Браун утверж­дает, что подлинный смысл мистерии любви заключается в символическом воспроизведении единого мистического «Тела Человечества», частями которого являются все люди.