Развитое ин­дустриальное общество

Если из антиномии «Одномерного человека»: 1) может сдерживать тенденции качествен­ных социальных преобразований; 2) существует социальная си­ла, способная революционно изменить существующий на Западе общественный строй,— Маркузе в 60-х годах выбрал второй тезис, хотя и неверно оценил эту социальную силу, то в 70-х го­дах он стал склоняться к первому. «Западный мир вступил в новую фазу развития: теперь для защиты капиталистическойсистемы он прибегает к внешней и внутренней контрреволю­ции»  — так начинается «Контрреволюция и бунт» Маркузе. Эта книга кажется еще более пессимистичной, чем работы Маркузе конца 50-х и 60-х годов, хотя и тогда он не проявлял чрезмерного энтузиазма по поводу движения протеста и был, скорее, его критическим соучастником и выразителем идей, чем активным и заинтересованным вождем. После периода бурного сближения наступило обоюдное охлаждение: Маркузе расценил движение леворадикального протеста западной молодежи и ин­теллигенции как первый симптом возможных в будущем рево­люционных выступлений, а молодежные активисты увидели в нем университетского профессора, чьи метафизические спекуля­ции относительно «растворения» искусства в общественной жиз­ни оказались на время созвучными их настроениям. И тем не менее «Контрреволюция и бунт» показывает, сколь велики были его надежды и иллюзии относительно движения протеста. По­литический спад молодежной контестации Маркузе воспринял как сокрушительный удар, нанесенный истеблишментом всем силам протеста, и поспешил провозгласить начало эпохи «контр­революции».