Западная культура

В этом противопоставлении сказывается характерное для эс­тетики контркультуры стремление перевести вопрос о типологии личности и всей в плоскость произвольных, нестрогих, нарочито расплывчатых характеристик. Правда, и Прометей и Орфей ассоциируются у Маркузе и других теорети­ков протеста с достаточно конкретными и современными чело­веческими типами, противоположными социальными субъекта­ми. Так, А. Клэр пишет, что «современные наследники Проме­тея — это технократы». С другой стороны, Орфей отчетливо идентифицируется с социально-психологическим типом проте­стующей личности, со сторонниками контркультуры: «Орфиконарциссические образы несут в себе символ Великого Отказа» . В этих художественно-мифологических образах оказались настолько выразительно оформлены общие настроения и интуи­ции протестующей молодежи и интеллигенции Запада, что цен­ностное противопоставление этих символов глубоко укоренилось в контркультуре. С одной стороны, они претерпели некоторую политическую конкретизацию, в результате чего возник и офор­мился символически-обобщенный портрет «врага» и личност­ный идеал движения протеста. С другой стороны, эти же обра­зы оказались обобщенными до противоположных типов куль­тур, разновидностей цивилизаций. Прометей выступил как архе­тип «репрессивной цивилизации» — общества, основывающегося на тяжелом принудительном труде, ограничении и подавлении своих «природных» влечений во имя интересов производства. При этом в рубрику «репрессивной цивилизации» оказались включенными все индустриально развитые страны, независимо от их экономических и социально-политических систем. Проме­тей превратился в лишенный исторических черт символ трудо­вой деятельности, предметной активности, преодолевающей внешние препятствия, причем предполагалось, что творческий характер труда как развертывания сущностных сил человека в этих условиях не имеет места.