Наконец, нужно сказать, что на заключительных страницах «Контрреволюции и бунта» Маркузе признает, что современное как общественно-политическое, так и с особой остротой ставит на повестку дня проблемы марксистской эстетики. С этим выводом можно согласиться. Однако, зная характерный для Маркузе субъекти­вистский, а отнюдь не «творческий» характер заимствований у марксизма, нельзя не относиться к его декларациям с неволь­ным сомнением, тем более что он пишет о том, что «компетент­ное обсуждение этих вопросов нуждается в написании новой книги» И эта книга была действительно написана. В 1977 году на немецком и в 1978 году в переводе на английском языке была опубликована Читать далее →

Эстетика контркультуры, следуя фрейдизму, соотносит с областями бессознательного и сознательного. Используя эти обозначения, сознание протеста истолковывает эмансипацию чувственно-эстетических способностей индивида как уничтоже­ние социальных институтов «Сверх-Я» и уничтожение гегемонии «Я» над «Оно» в психике отдельного индивида. С этой точки зрения освобождение выступает как «свобода от», как неподчи­нение, независимость от сковывающих чувственность репрес­сивных ограничений разума, культуры и социальности вообще, то есть выражает сугубо негативный аспект свободы. Необходимо, правда, учитывать то обстоятельство, что на языке конкретного леворадикального протеста «освобождение Читать далее →

Нельзя не признать, что «театрализованность» может быть формой К. Маркс писал о том, что лидеры французской револю­ции «осуществляли в римском костюме и с римскими фразами на устах задачу своего времени — освобождение от оков и уста­новление современного
буржуазного общества» *. Кроме того, как признает марксизм, «последний фазис всемирно-исторической формы есть ее комедия… Это нужно для того, чтобы чело­вечество весело расставалось со своим прошлым» . Таким обра­зом, в отличие от утверждений консервативных критиков контр­культуры, сама по себе эстетизация политики и ее верифика­ция с точки зрения тех или иных эстетических категорий Читать далее →

В уже цитированном нами симпозиуме «Рональд Берман выразил широко раз­деляемую неоконсерваторами точку зрения, когда заявил, что культура и искусство Запада 60-х годов были всецело сфокуси­рованы на псевдоэстетском самопроявлении «Я», а отнюдь не на каких-либо общественных ценностях всеобщего смысла и зна­чения. Культура и искусство 60-х годов были объявлены им «стихией чувств» и «морального релятивизма». По мнению другого консервативного литератора, современные западные писатели, художники и интеллектуалы повторяют судьбу леген­дарного Фауста, продавая свою душу «дьяволу чувственности и пермиссивности» и тем самым способствуя Читать далее →

Теперь, отвлекаясь от этой стороны, сосредоточим свое внимание на миграции и трансформациях идейно-тематических мотивов, условно считая, что их выражение в книге и ее инсценировке, фильме и его «новеллизации» на данном уровне обобщения эквивалентно. Это позволит нам бо­лее четко выявить структурирующую роль изучаемых течений. Следует иметь в виду, что при таком подходе удельный вес «нового» консерватизма неизбежно оказывается больше, чем контркультурЪ1, коль скоро она в значительной мере опиралась на чисто эмоциональную сторону воздействия и тем самым, как справедливо заметила в цитированном высказывании С. Зонтаг, вынесла «содержание» на периферию Читать далее →

«Коммуна» Мэнсона рассматривается здесь как характер­ный, типичный (а не крайний, уродливый) пример, да и вообще «длинноволосых». Песня «Битлз» — своеобраз­ный символ пристрастий молодежи — органично вписывается в общую концепцию преступности и извращенности целого поко­ления. Защитники закона, в том числе в первую очередь сам Бульози, аккуратны и подтянуты, как и следует слугам «истеб­лишмента». И хотя художественная реальность разыгрывает Дурную шутку с создателями ленты (Мэнсон и его сподвижники выглядят куда интереснее, если не привлекательнее, своих «пра­вильных» оппонентов), общий вывод более чем характерен для «новой» ориентации: картина завершается критикой отмены смертного Читать далее →

В своей репрессии как аб­солютного культурного норматива выразители политико-эсте­тической концепции левого радикализма уже не могут не вво­дить социально-исторические и экономические элементы в рас­смотрение проблемы отчуждения чувственности. Маркузе, на­пример, стремится уточнить позицию Фрейда, вводя в социаль­ную эстетику контркультуры два новых понятия — «сверхреп­рессия» и «принцип производительности». В структуре репрессивного «принципа реальности» он выде­ляет биологический и социоисторический уровни. Первый обу­словлен низкой производительностью труда, второй вызван к жизни не требованиями самоограничения в условиях биологи­ческой Читать далее →

По иронии судьбы (на самом деле глубоко закономерной) именно «» в конечном итоге и перевела «сексуальную революцию» в сферу буржуазного конформизма. Советский киновед В. Б. Баскаков весьма точно назвал это яв­ление респектабилизацией аморальности и порнографии. В ка­честве примеров тут можно привести французские фильмы Жюста Жекена «’Эммануэль» (1974) и «История О» (1975), где под вывеской шокирующего скандала предлагается эротический ширпотреб, «облагороженный» (в соответствии с вкусами сред­ней буржуазии, обеспечившей этим лентам значительный ком­мерческий успех) философствованием персонажей. В их основу не случайно положены появившиеся значительно ранее литера­турные произведения — романы Читать далее →

Далеко не случайно, что многие из или не были чужды художественно-эстетическим интере­сам (Эдмунд Берк, Жозеф Местр, Луи Бональд), или сами были поэтами и литераторами (Сэмюель Колридж, Уильям Вордсворт, Новалис). Сфера духовности, в свою очередь истолкованная как ригористическая причастность к миру высших «истин», проти­вопоставляется здесь «вульгарной власти денег» и «материализ­му». Характерно при эюм, что вопросы искусства, философии и религиозной веры консервативное сознание как бы подводит под общий знаменатель моралистики. В этом смысле консерватив­ная критика демократических и реалистических тенденций в культуре и искусстве, осуществляемая на первый взгляд с по­зиций «чистой красоты», по сути Читать далее →

Она воплощалась в творческой практике не в «чистом виде», а сквозь призму обы­денного сознания, зачастую воспринимавшего «сексуальную ре­волюцию» как проповедь разврата. В результате опосредования разными формами художественного производства при капита­лизме своеобразно преломлялись и варианты осмысления и оценки нравственных установок бунтующей молодежи в весьма широком диапазоне — между трансцендирующим «сексуальную революцию» маркузианским представлением об «освобождении Эроса», идеей «свободы любви» как главной политической сво­боды и коммерческой порнографией. Решение этических дилемм и способы художественной трактовки сексуальности зависели и от внутрихудожественных традиций. Эстетизация обнаженно­го тела, Читать далее →